НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ А. Н. ОСТРОВСКОМ
<...> Александр Николаевич приехал в Ярославль лишь в конце апреля 1857 года и представился военному губернатору г. Ярославля А. П. Бутурлину, которым уже сделано было распоряжение об оказании ему содействия подлежащими должностными лицами. Причиной замедления было повреждение, при разъездах в Тверской губернии, ноги, долгое время находившейся в гипсовой повязке. В доме члена-корреспондента Ярославского губернского статистического комитета, профессора Демидовского лицея Н. А. Гладкова Александр Николаевич познакомился с производителем работ сего комитета, и оба условились вместе ехать в Романово-Борисоглебск, Рыбинск и Углич. Первого мая в шесть часов утра сели они на пароход, кажется общества "Польза". Тогда только начиналось движение пассажирского пароходства в Ярославской губернии. С Александром Николаевичем ехал молодой человек Гурий Николаевич, фамилии коего не припомним 1, занимавшийся перепискою бумаг и помогавший Александру Николаевичу во время болезни, от которой он еще не совсем оправился, часто перевязывая больную ногу. Ясное и холодное, с морозом, было первое майское утро. Александр Николаевич пожелал ехать в третьем классе, или, как говорили тогда, - на палубе, которая была открыта со всех сторон. Он любовался живописными берегами Волги, внимательно наблюдал за простым народом, во множестве ехавшим на пароходе в Рыбинск. В девятом часу того же утра пароход прибыл в Романово-Борисоглебск. С трудом опираясь на костыль, Александр Николаевич вошел на высокую Романовскую гору. Все трое остановились на постоялом дворе, находившемся на площади, содержательница коего была известна тогда под именем тетки Натальи, пожилая, приветливая женщина, обратившая внимание прибывших путешественников своим приличным, опрятным костюмом; большая чистота оказалась и в номерах, которые ими заняты были в деревянном доме постоялого двора. С тетушкой Натальей, - так называл ее Александр Николаевич, - немедленно он начал ласковую речь, шутил, вставляя в разговор и вопросы, его интересовавшие, и ответами ее был доволен; оказалась Наталья довольно сведущей и видавшей виды во время многолетнего содержания постоялого двора в Романове. Скоро прибыл местный частный пристав Клавдий Афанасьевич Абиссов и представился Александру Николаевичу, который очень внимательно отнесся к нему и на предложение пристава своих услуг ограничился выражением просьбы о содействии, чтоб на другой день доставлен был на Борисоглебскую сторону города покойный, по возможности, тарантас с тройкой почтовых лошадей и исправным ямщиком.
Небольшой городок, раскинутый по горам, потребовал около двух часов для обозрения его. День проведен был Александром Николаевичем в беседе с некоторыми лицами, знакомыми с судоходством, в том числе с Игнатием Андреевичем Юриным, известным лесопромышленником, который в то время был и градским головой. Городничий сюда недавно переведен был из Белебея, пожилой и странный, и свидание с ним было минутное. В семь часов вечера Александр Николаевич с своими спутниками отправился пешком к г-же Чиж, с которою его познакомил в тот же день производитель дел Статистического комитета. Сама г-жа Чиж и больной муж ее были очень приветливы и радушны; у них уже собрались некоторые знакомые. В доме зимние рамы были выставлены и оказалось так холодно, что Александр Николаевич скоро это почувствовал. Он был неразговорчив. После чаю, поданном на серебре, предложены были карты; в десять часов Александр Николаевич, не вынося более холода, сделал расчет в картах и поднялся, взяв шляпу; хозяева убедительно просили остаться ужинать, но Александр Николаевич извинился усталостью и нездоровьем и довольно спешно шел в лунную ночь в номера тетушки Натальи. Здесь оказалось тепло, оказалось и то, что Александр Николаевич желал поужинать, а у тетушки Натальи ничего не было, по ее словам, для утоления голода; но потом Александр Николаевич поговорил с ней, и явился на стол скромный ужин, который все нашли очень вкусным. Александр Николаевич скоро согрелся и был очень весел, разговорился, рассказал и о том, какой успех имела в Санкт-Петербурге его последняя комедия "Доходное место" и каких трудов стоило добиться постановки ее в Москве, где накануне представления ее последовало запрещение администрации и лишь после усиленных стараний получено было разрешение свыше 2... Узнав, что производитель работ Статистического комитета не читал этой комедии, Александр Николаевич достал печатный экземпляр ее из чемодана и сам всю комедию прочитал до конца, без пропусков, с замечательною декламацией, особенно в патетических частях комедии, и с глубоким чувством. По окончании чтения Александр Николаевич подарил этот экземпляр производителю работ с автографом и с видимым удовольствием сообщил своим слушателям, что государь император Александр Николаевич удостоил высоким своим посещением одно из представлений этой комедии на Санкт-Петербургском театре и громкие аплодисменты раздавались в императорской ложе на многие места комедии, которые и указал автор 3. Было три часа утра и светало, когда все разошлись по своим номерам.
Второго мая в девять часов утра Александр Николаевич отправился с своими спутниками на перевоз, где кто-то уже позаботился о приготовлении лодки со всеми удобствами и гребцами. Когда сели в лодку, появился пристав Абиссов и с берега приветствовал Александра Николаевича, говоря, что в Борисоглебском соборе сегодня праздник. Гребцы ударили веслами и быстро перевезли. Только что Александр Николаевич вышел из лодки, как тот же г. Абиссов встретил его; Александр Николаевич улыбнулся и спросил, как он успел так скоро переехать? Абиссов молча поклонился и исчез в толпе народа, со всех сторон стремившегося на храмовой праздник в Борисоглебский собор; служба еще не началась, когда Александр Николаевич вошел в гору и приблизился к соборному храму, который переполнен был богомольцами, так что многочисленные толпы городского и преимущественно сельского населения группировались около храма, в который не легко было попасть желающим, и это сознавал Александр Николаевич. Пристав опять, встретил его и тотчас отошел в сторону. Несмотря на тесноту в храме, на паперти и лестнице, Александр Николаевич вошел в храм свободно, как по аллее. Во время обедни пристав несколько раз выходил из храма, а в конце ее подошел к Александру Николаевичу и пригласил его со спутниками к себе на чай. Последние, зная, что Александр Николаевич очень спешил в Рыбинск, были уверены в неуспехе приглашения пристава, но, к удивлению их, Александр Николаевич охотно пожелал посетить его. По окончании обедни был совершен крестный ход, который пристав сопровождал, а Александр Николаевич в это время обозревал замечательный по своей древности, архитектуре и вообще по наружным и внутренним частям соборный храм и говорил своим спутникам, что редко можно встретить подобный храм в России. Кончился крестный ход, но обозрение храма далеко не было кончено, и с видимым сожалением Александр Николаевич оставил на этот раз собор, надеясь в более свободное время опять быть в нем и во всех подробностях осмотреть его. Пристав встретил своих гостей у входа его скромной снаружи и внутри квартиры, но чистенькой. Во время чая пристав выходил, и Александр Николаевич в окно видел его в среде народа и улыбался. После чаю пристав вместе с женою предложили очень скромный завтрак, во время которого Александр Николаевич много говорил и был доволен радушием хозяев, и с вниманием к оным относился. Был второй час, когда Александр Николаевич спросил о лошадях; "готовы" был ответ пристава; оказались добрые кони и покойный экипаж. Когда отъехали несколько сажен, Александр Николаевич оглянулся в сторону квартиры пристава и, увидев его, издали, из экипажа, приветливо поклонился ему и, обратившись к спутникам, с чувством проговорил: "Вот какие нужны нам полицейские чиновники", и дорогой не раз говорил о распорядительности, проворстве, скромности и доброте Клавдия Афанасьевича; <...> ясно было, что пристав отвечал воззрению Александра Николаевича на эту должность.
По приезде в Рыбинск путешественники увидели, что р. Черемха широко разлилась и постоянного моста близ мельницы не видно из-под воды. Ямщик приостановился на минуту и потом, что-то сообразив, вскрикнул: "Благослови, господи!" - и стремглав помчался в воду. У всех сидевших в экипаже захватило дыхание, и они вздохнули свободно, когда выехали на другой берег реки близ бульвара, на котором гуляющие с ужасом смотрели на дерзкую удаль ямщика, который мог по ошибке направить лошадей мимо моста, да и на мосту могли иные доски подняться. Александр Николаевич остановился в гостинице И. М. Крашенинникова, который тотчас явился и представился ему; а на другой день поехал к членам-корреспондентам Ярославского губернского статистического комитета, утвержденным министерством внутренних дел: П. А. Щербакову, А. И. Миклютину и Г. Г. Голубенцову, с которыми близко сошелся, и знакомство с ними было полезно для дела, порученного ему, особенно по судоходству, так как Щербаков и Миклютин были крупные хлебные торговцы и оба служили последовательно в предыдущие трехлетия в должности городского головы, а А. И. Миклютин, кроме того, в это время состоял и председателем Рыбинской судоходной расправы, в которой был маклером Г. Г. Голубенцов, отличавшийся развитием и многосторонними сведениями. <...> П. А. Щербаков заинтересовал Александра Николаевича сообщением о предпринятом им деле проведения железной дороги от Болотова до Рыбинска, которое, несмотря на всю свою важность, к сожалению, в то время не имело успеха, и П. А - ч, сделав большие денежные затраты, поплатился еще и здоровьем. Много лет спустя эта мысль приведена в исполнение более счастливыми предпринимателями. Александр Николаевич обратил особенное внимание на р. Шексну - этот большой приток Волги, дающий важное значение ей и по отношению к Рыбинску. Городничий И. Н. Кобяков, старый и многоглаголивый, внимательно относился к посетителю Рыбинска. О хлебосольстве, оказанном в Рыбинске Александру Николаевичу, не будем говорить. Чрез три дня производитель работ Статистического комитета уехал из Рыбинска в Углич после данного в честь Александра Николаевича обеда у городского головы М. А. Григорьевского, который, равно и супруга его Елена Ивановна, оказывали гостю большое внимание. Александр Николаевич намерен был отправиться чрез неделю в Углич, где ожидал его производитель работ; но дело остановило в Рыбинске на более продолжительное время; в Угличе Александр Николаевич был потом только с Гурием Николаевичем. Здесь он познакомился с отцом и сыном Серебренниковыми, или Тихомеровыми, и по возвращении в конце мая в Ярославль рассказывал о них. Отец, угличский мещанин Иван Петрович, был проникнут русскими началами; его иначе не называл Александр Николаевич, как славянофил, а сын - Василий Иванович - поклонник западных начал или, по выражению Александра Николаевича, западник. Оба жили в одном старинном небольшом домике и вели между собою в свободное от торговых и других занятий время словесную во имя славянофильских и западнических начал полемику, которой бывал свидетелем и Александр Николаевич.
По возвращении в Ярославль Александр Николаевич присутствовал на обеде, данном профессорами лицея Н. А. Гладковым и В. Н. Никольским с некоторыми другими лицами в честь прибывшего сюда, проездом на родину в Пошехонский уезд, уважаемого тогда профессора Московского университета Никиты Ивановича Крылова, с которым Александр Николаевич оживленно беседовал о некоторых, интересовавших их, новинках литературы. Вскоре после того Александр Николаевич оставил Ярославль, отправясь вниз по Волге, для продолжения своего труда в Костромской губернии и заезжал в Ярославль лишь на короткое время по исполнению поручения. Был ли напечатан литературный его труд, - мы не знаем 4.
Примечания
Автор воспоминаний не установлен. Вернее всего это ярославский чиновник, близко соприкасавшийся с А. Н. Островским, когда тот, обследуя по заданию Морского министерства приволжские губернии, был с начала мая до августа 1857 года в Ярославле, Рыбинске, Угличе и Романово-Борисоглебске.
Воспоминания, написанные в скором времени после смерти драматурга, печатаются по тексту газеты "Ярославские губернские ведомости", 1886, N 69.
1 Стр. 167. А. Н. Островского в литературной экспедиции сопровождал Г. Н. Бурлаков (о нем см. воспоминания М. И. Семевского, стр. 151).
2 Стр. 169. Комедия "Доходное место", законченная 20 декабря 1856 года, во время экспедиции Островского на Волгу еще не ставилась в театре. 16 декабря 1857 года, в день московской премьеры, она была запрещена драматической цензурой и дозволена к представлению лишь в 1863 году.
3 Стр. 169. Возможно, мемуарист путает пьесы "Доходное место" и "Не в свои сани не садись". О последней, премьера которой прошла в Петербурге 19 февраля 1853 года, по свидетельству Ф. А. Бурдина, Николай I действительно высказался весьма одобрительно (Ф. А. Бурдин, Воспоминания артиста об императоре Николае Павловиче. - "Исторический вестник", 1886, N 1).
4 Стр. 172. См. прим. 44 и 45 К воспоминаниям М. И. Семевского, стр. 542.