348
А. А. НИЛЬСКОМУ
31 декабря 1871 г. Москва.
Милостивый государь
Александр Александрович!
Письмо, которое я получил от Вас, меня очень удивило.
Дело о постановке "Самозванца" происходило на моих глазах и не совсем так, как Вы его излагаете.
По приезде в Петербург я был у Павла Степановича, от которого узнал, что постановка "Самозванца" разрешена директором; затем я поспешил видеться с режиссером. На вопрос мой, когда можно будет поставить мою пьесу, г. Яблочкин отвечал, что времени для постановки нет, что пьесу поставить иначе как в бенефис некогда. Узнав, что Ваш бенефис назначен 4-го февраля и что выбор пьесы еще Вами не сделан, я сказал г-ну Яблочкину (передаю Вам слово в слово): "Я постараюсь увидать, как можно скорее, г-на Нильского и переговорить с ним. Я очень рад, что могу предложить ему пьесу и роль Самозванца". На это г-н Яблочкин отвечал мне (передаю слово в слово), что этого не нужно, что он увидит Вас в тот же вечер и что лучше он сам переговорит с Вами и о последствиях разговора сейчас же меня уведомит. Ответа я ждал довольно долго; а между тем я всем своим знакомым говорил, что пьеса пойдет у Вас в бенефис и что Самозванца будете играть Вы. Я был в этом почти уверен, тем более что и Павел Степанович, когда я с ним советовался, кому отдать роль Самозванца, прежде всего указал мне на Вас. Наконец, прождав напрасно несколько дней уведомления от г-на Яблочкина, я отправился к нему на репетицию. Там я услышал от него, что Вы уже имеете пьесу для бенефиса и от моей отказываетесь, но что за Вашим бенефисом следует бенефис г-жи Жулевой, которая, вероятно, согласится взять мою пьесу. Вследствие этого я и обратился к г-же Жулевой. О прежних ее правах на мою пьесу, современных гр. Борху, я узнаю в первый раз из Вашего письма.
Роли Самозванца я не назначал; я написал Вас и Монахова, предоставляя назначение репертуарному начальству. Вот причины, почему я так поступил: 1-е. Предлагая Вам пьесу для бенефиса, я предлагал Вам и роль Самозванца; г-н Яблочкин, передавая мне Ваш отказ, такой сухой, не сказал мне, что Вы желаете по крайней мере удержать за собой роль. И в Вашем отказе и в самой форме его я видел какую-то, совершенно необъяснимую для меня, неприязненность с Вашей стороны и потому вправе был предполагать, что Вы откажетесь и от роли. Я никогда не навязывал своих пьес, их артисты всегда брали охотно; Ваш отказ, согласитесь сами, мне был не совсем приятен; чтобы не подвергать себя новой неприятности, я должен был искать кого-нибудь, кто бы мог заменить Вас в случае Вашего отказа от роли. 2-е. - на Монахова, как артиста, я не знаю, я не видал его ни разу на сцене, только вследствие разговора с Павлом Степановичем, который для роли Самозванца указал мне, во-первых, на Вас, а потом на Монахова, я поставил и его в распределении.
Последние строки Вашего письма для меня совершенно непонятны. Вы пишете, что Вы думали, будто Ваше участие в моей пьесе мне будет не совсем приятно. По какому поводу Вы могли так думать, когда я предлагал Вам главную роль? Если я не сделал этого сам, лично, то единственно потому, что был удержан г-м Яблочкиным, который хотел предварительно переговорить с Вами. Вы пишете, что уступили мою пьесу г-же Жулевой! Каким образом Вы теперь уступаете пьесу, от которой еще прежде, когда я был в Петербурге, отказались решительно? Иначе как же я мог бы предлагать пьесу г-же Жулевой. Притом же это последнее предложение сделано мною по совету г-на Яблочкина, который мне передал о Вашем отказе и который, без всякого сомнения, подтвердит Вам справедливость всех моих слов. Если для Вас этого свидетельства мало, то я могу представить и другие, самые убедительные.
Я понимаю, что артист, любящий свое дело, встречает иногда и огорчения и досады; но позвольте в этом случае посоветовать Вам найти действительных виновников Вашего огорчения и на них обратить свое негодование. Я же, с своей стороны, сделал все, что может сделать автор для уважаемого им артиста, т. е. с радостью предлагал Вам и пьесу для бенефиса и главную роль в ней.
Я никогда не имел ничего против Вас и теперь не имею. Вы пишете, что в последнее время не играете в моих пьесах; уверяю Вас, что это произошло совершенно случайно, а главное - то, что Вам и жалеть об этом не стоит ни в отношении артистического самолюбия, ни даже просто в материальном отношении. В последнее время каждая моя пьеса на петербургской сцене падает и автор получает за них не более 300 рублей в год; что же за радость артистам играть в них! Мне очень жаль, уважаемый Александр Александрович, что я, хотя без всякой вины с моей стороны, подал Вам повод заключать о моем нерасположении к Вам. Как доказательство противного я теперь же, заранее, предлагаю Вам роль в моем новом произведении так же охотно, как делал это и всегда.
Я никак не ожидал, что ко всем неприятностям, которые я в последнее время постоянно испытываю от петербургской сцены, присоединятся еще и упреки артистов, совершенно мною незаслуженные.
Примите уверение в моем искреннем уважении.
А. Островский.
31 декабря 1871 г. Москва.
Примечания
Печатается по подлиннику ИРЛИ. Впервые - ИВ, 1899, № 11. стр. 498-501.
о постановке "Самозванца" - см. ком. к п. 347.