215
В. Ф. АДЛЕРБЕРГУ
25-26 октября 1866 г. Москва.
Ваше сиятельство
граф Владимир Федорович!
Прошу милостиво извинить меня, что я своей покорнейшей просьбой осмеливаюсь занимать внимание Вашего сиятельства, посвященное более важным делам. Перед Вашим сиятельством мне может послужить оправданием только то, что, работая более пятнадцати лет для русского театра, поставив более двадцати оригинальных пьес, я до сих пор не беспокоил Ваше сиятельство ни одной просьбой. Предоставляя драматическое дело его естественному течению, я никогда не заявлял своих заслуг и не просил себе исключительных милостей или покровительства, и теперь, вынужденный важными побуждениями, которые буду иметь счастие изложить Вашему сиятельству, я прошу у Вашего сиятельства только справедливости.
В августе месяце сего года представлена мною в дирекцию императорских театров драматическая хроника "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский"; по одобрении ее Литературно-театральным комитетом и цензурою я просил о постановке этой пьесы преимущественно в Москве, так как в Петербурге уже была на сцене и шла с успехом пьеса г-на Чаева того же исторического содержания. Теперь я уведомлен, что дирекция предполагает поставить и в Москве пьесу г. Чаева, а не мою. Если драма Чаева имеет заслугою успех в Петербурге, что некоторым образом гарантирует успех ее и в Москве, то и я, с своей стороны, имею успех двадцати двух пьес, поставленных на сцену, и около полумиллиона серебром сбора, если не более, доставленных ими дирекции, и потому отказ в постановке моей пьесы будет для меня оскорблением тем более чувствительным, что оно ничем не заслужено. Я нисколько не имел намерения лишать г-на Чаева его успехов в Петербурге, - справедливость требует, чтобы и я имел в Москве свою долю успеха и нравственного вознаграждения за мой серьезный исторический труд. Я считаю излишним и совещусь повторять перед Вашим сиятельством известную сентенцию, что всякий труд должен доставить хоть какое-нибудь утешение трудящемуся; труд драматический, не поставленный на сцену, есть труд потерянный, отказом в постановке моей пьесы я навсегда буду лишен возможности видеть одно из самых зрелых и дорогих моих произведений - плод пятнадцатилетней опытности и долговременного изучения источников.
Взяв смелость изложить Вашему сиятельству с полною искренностию и самое дело и свою просьбу, я тем не менее сознаю всю мелочность моего требования ввиду тех высоких обязанностей, которыми занято внимание Вашего сиятельства, и потому считаю непременным долгом еще раз у Вашего сиятельства испросить извинения за то, что я злоупотребляю снисходительностию и драгоценным временем Вашего сиятельства.
С глубочайшим почтением и совершенною преданностию имею честь быть Вашего сиятельства всепокорнейшим слугою
А. Островский.
"" октября 1866 г.
Примечания
Печатается по подлиннику ЦГИАЛ. Впервые - ИВ, 1906, № 11, стр. 538.
Датируется по сопоставлению с письмом Бурдина от 30 октября 1866 г. (ОиБ, стр. 53).
Островский добился постановки пьесы "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский" с большим трудом. Из материалов "Дела" Министерства имп. двора и "Дела" дирекции имп. театров (ЦГИАЛ) видно, что и дирекция и Московская контора имп. театров стояли на стороне "благонамеренного" драматурга Н. А. Чаева. Однако пришлось считаться с известностью Островского. К тому же в это дело вмешался брат драматурга - Михаил Николаевич, в то время действительный статский советник, состоявший управляющим ревизионной комиссии при Государственном контроле. Он внушительно подчеркнул в личной записке гр. В. Ф. Адлербергу, что постановка пьесы Островского в МТ обойдется значительно дешевле, чем постановка драмы Чаева "Дмитрий Самозванец" в БТ. Эти обстоятельства и склонили гр. В. Ф. Адлерберга принять решение в пользу Островского. О премьере пьесы в МТ см. ком. к п. 227.